Союз четырех, или «Дело о концессии». Part Four

Все, что происходило с весны 1866 по весну 1868 года с концессией на строительство железоделательного завода в Бахмутском уезде, надежно укрыто сумраком истории. Но, кое-что можно попытаться реконструировать. Но прежде хотелось бы сделать ряд важных уточнейний.

Не будем упрощать!

Официальная версия, озвученная многократно в советских и постсоветских сочинениях, проста и незатейлива: дескать, помыкался князь Кочубей, ткнулся к французам, сунулся к англичанам, а капитала-то на акционерное общество и не раздобыл. И тут появляется Джон Юз, которому отчего-то приспичило именно эту концессию купить. Кочубей, разумеется, радостно хватается за эту соломинку.

Некритичность подхода к рассмотрению вопроса – налицо. Откуда Юз узнал о концессии? Нам отвечают – от Великого князя Константина, когда работал в Кронштадте, оборудуя один из фортов морской крепости броневыми листами Миллволского завода. Отдельные краеведы идут дальше и указывают на фигуру известного русского фортификатора того времени Оттомара Герна – якобы он был «одним из руководителей русской военной миссии в Великобритании» и предложил Юзу выгодное дельце. Слышали звон, да не знают где он!

Для начала два замечания. Во-первых, брат императора Александра II, Великий князь Константин Николаевич, бывший в ту пору высочайшим шефом русского флота, а затем и председателем Госсовета, мог, конечно, дать аудиенцию британскому инженеру, но только на финальной стадии сделки, когда уже все решено. Трудно представить себе, что член царской фамилии снисходит до переговоров с инженером, пусть и выдающимся.

Во-вторых, полковник Оттоман Герн действительно однажды в своей карьере исполнял роль наблюдателя (а не руководителя) в русской военной миссии, но не в Великобритании, а в Пруссии, и не в 1868 году, а в 1870-ом, будучи откомандированным на театр военных действий франко-прусской войны.

О Герне мы еще вспомним не раз, потому как он в нашей истории  действительно играет не последнюю роль, а пока вот еще что надо себе представить. Что представлял собой к середине 60-х годов Джон Джеймс Юз, каков был его социальный и имущественный статус? Без понимания этих важнейших для 19 века условий, невозможно понять происшедшее.

Кто вы, мистер Юз?

Итак. Валлиец, а значит, не вполне англичанин. Вернее, вовсе не англичанин во взглядах, как викторианской эпохи, так и эпох ей предшествовавших. С потомками древних кельтских времен, загнанных на юго-запад Острова, перестали считаться сразу после норманнского завоевания страны. К моменту рождения отца Юза еще существовал полугласный, полуофициальный запрет на участие валлийцев в выборном процессе. Шотландцам было легче – благодаря династическим связям с короной они легче инкорпорировались в английское общество, в жизнь империи. Жители Уэльса начали понимать относительную силу своего края и народа после начала промышленной революции. Уголь и руды в недрах их земли, развитие горного и металлургического производства сделали их необходимыми Британии. Кардифский и корнуольский уголь вылетал дымом в трубы всего цивилизованного мира, а с появление паровозов и пароходов стал одной из главных статей британского (читай – английского) экспорта наряду с манчестерскими, ливерпульскими, бредфордскими и престонскими тканями.

Об отце Джона Юза мы знаем только неуверенное – был инженером в Мертир Тидфиле, промышленном городке на юго-востоке Уэльса. Кроме того, что он был инженером (или техником?) на предприятии по имени «Cyfarthfa Ironworks» Мы не знаем, имел ли он право голоса, также, как не знаем этого наверняка о самом Юзе. Ведь по английским законам того времени для этого надо было иметь или поместье или доходный дом, с четко прописанным в законе уровнем дохода. То есть, мало было иметь дом для обитания семьи, он должен был еще и прибыль приносить его владельцу.

Скромная карьера валлийца

Нам также доподлинно неизвестно – каков был профессиональный статус Джона Юза. Вряд ли он кончал, основанный в 1818 году Институт гражданских инженеров, это точно отразилось бы в его послужном списке. Вот, например, один из основателей «Новороссийского общества» Джозеф Уитворт, прибавлял к своему Ф.И.О «гражданский инженер» словно наследственный титул. Таковы были правила игры. Мы может с уверенностью говорить, что Юз был отменным кузнецом – об этом говорят многие факты из его «российской» уже биографии. Из этого можно выводить, что наш валлиец, конечно, был специалистом в обработке металлов, инженером-самоучкой, талантливым рационализатором производства.

Обычно, когда говорят о Юзе, припоминают так называемый «стрингер Юза», лафет для тяжелых орудий, им спроектированный. Это обстоятельство, конечно, вдохновляет донецких «юзофилов», но вряд ли может много о нем рассказать. Изобретателей в тогдашней Англии было пруд пруди. Тот же Уитворт за свою долгую жизнь предложил больше десятка только фундаментальных изобретений, не говоря уже о мелочах вроде усовершенствования боеприпасов и стрелкового оружия.

Прокат характера

Послужной список Юза как бы хорош, но тоже не особенно впечатляет. Тем более что подробностей о нем крайне мало. Но вот, что можно сказать почти наверняка, опираясь на косвенные факты из жизни основателя ДМЗ им. Ленина в частности, и города Донецка в целом.  Бросив взгляд на карту юго-восточного Уэльса, мы обнаружим, что родной Юзу Мертир Тидвил расположен рядом с городом со странным для нашего глаза названием, которое во избежание ошибки мы даем в том виде, как оно изображено на современной британской карте – Ebbw Vale. Известно, что именно там в 19 веке располагался офис компании “Ebbw Vale Iron Work” (позднее — “Ebbw Vale Steel Work”), гордившейся славой крупнейшей сталелитейной компании Европы вплоть до 40 годов века двадцатого. В наши дни от былой славы остался дым да упоминание о том, что в 1857 году именно здесь был прокатан первый в мире стальной рельс. Сегодня в Ebbw Vale проводят ежегодный Национальный садовый фестиваль, и вряд ли кто-то из тридцати трех тысяч местных жителей догадывается, что в недрах некогда мощного индустриального монстра начинал строить свою карьеру Джон Юз (после того, как набрался опыта рядом с отцом на родном мертиртидфильском «Cyfarthfa Ironworks»).

Самый лакомый кусочек этой компании – оснащенный новейшими технологиями сталелитейный завод находился тоже неподалеку – в Pontypool. Мог работать Юз на нем? Почему и нет, тем более что там он мог освоить прокат стальных рельсов. Его прежние работодатели («Cyfarthfa Ironworks») отказались катать рельсы из стали, и проиграли. Думается, что компания “Ebbw Vale Iron Work” стала для вчерашнего кузнеца тем базовым предприятием, в цехах которого он состоялся как инженер. Простейший расчет показывает, что лет15-20 должен был Юз отдать этому производству.

В Лондон!

Основательный валлиец освоил профессию прокатчика, изучил многие сопутствующие ремесла, набрал весу и авторитету в мире промышленников и инженеров и лишь к пятидесяти годам перебрался в Лондон, на Миллволский завод. Какие мотивы двигали им. Хорошо бы сам Юз рассказал нам об этом, но, кажется, воспоминаний он не оставил. Но догадаться, кажется, нетрудно. Годы идут, шестой десяток разменял, а у него семья, и немалая. Надежного капитала не собрал, должность в концерне “Ebbw Vale Iron Work” была вряд ли сколько-нибудь выдающаяся, скорее всего – что-то вроде заведующего прокатным производством одного из заводов. Лондонцы же, приглашая его, получали опытнейшего специалиста как раз в том производстве, которое становилось важнейшим в эпоху железнодорожного бума.

Судя по всему, Юз был известен им как инженер, могущий наладить выпуск и рельсов, и толстой листовой стали для брони дредноутов. Сразу ли, нет ли, но в Миллволе валлийца вводят в состав членов правления. То есть, по современной управленческой терминологии он становится CEO – одним из исполнительных директоров. А это уже уровень, это другой оклада, это, возможно,  доля в акциях. Это, в конце концов, знакомства с влиятельными промышленниками и крупнейшими фигурами в инженерном сообществе.

Скорее всего, так и прожил бы свою жизнь потомок некогда воинственных кельтов в относительном достатке и уважении, но судьба распорядилась иначе. Судьба и характер. Потому как, знавшие его люди отмечали две заметные черты в норове Юза – честолюбие и…романтизм. На них то и сыграли агенты русского правительства, подыскивавшие подходящую кандидатуру на роль организатора большого рельсового производства на Юге России.

Продолжение следует