Уф. Всякий раз, когда еду в Донецк, жена с дрожью в голосе спрашивает: «А тебя там не прибьют?» Я в ответ сурово суплю брови: «Дорогая, такая работа! Я должен рисковать собой!» Потом мы вместе смеемся – ибо еду-то в гости к друзьям, к людям абсолютно вменяемым и в футболе вполне разбирающимся… Какого бы цвета ни были их мысли – черно-оранжевого или какого другого.

А потому, невзирая даже на расставание с обожаемым моим семейством, в Донецк отправляюсь охотно. Дело не в достопримечательностях (чего нет – того нет!), а в отменной дружеской атмосфере. Думаю, тысяча харьковских болельщиков, прибывшая к игре, вполне меня поддержит. Знаете, как приятно было слышать перекличку секторов: «Харьков! – Донецк! – Шахтер! – Металлист!» Как-то очень правильно это смотрелось и слышалось. Даже когда на харьковском секторе подняли шахтерскую эмблему. Ну а как насчет динамовской? Проверим на «Металлисте» в последнем туре.

Раннее утро субботы. Киевский десант зевает во весь рот и тянется к доступным транспортным средствам. Оживленно колосятся компании фанатов «Металлиста» — это только те, что сами доехали, а еще на автобусах от клуба должна тысяча прибыть! Пока город просыпается, парни в сине-желтых розах очень даже бросаются в глаза.

Чтобы получше рассмотреть окрестности, я всего лишь за 50 копеек арендую экскурсионный троллейбус №2, неспешно следующий вдоль главной транспортной артерии Донецка. Как она называется? Правильно, улица Артема! Сразу возле вокзала – убитая на всю голову пятиэтажка. Однако ее активно облицовывают чем-то современным, и выглядеть она будет веселее. Цветне, во всяком случае. Блин, а как насчет внутреннего содержания?! Пока никак, ибо дальше – весьма протяженный частный сектор, который, конечно, подлежит сносу в ближайшее время…

Тут вступает пока еще по телефону Руслан Мармазов и поясняет, что, мол, чего вы хотите – изначально между поселком при ДМЗ и железнодорожной станцией была просто степь, а потом ее постепенно застраивали, застраивали да и выстроили град Донецк. Но перестройка обещана!

Дальше – изрядных размеров пруд и озеро, а за ним – храм. На первый взгляд, католический. Но судя по мощному транспаранту, развернутому у входа – не то «Слава Богу!», не то «Христос распахнул тебе свои объятия», что-то явно неканоническое. Знаете, что в прямом смысле губит канонические церкви? Патологический консерватизм. Они считают, что люди сами обязаны падать в их лоно, и происходит это как-то автоматически… А вот не падают! И если вы и дальше будет провозглашать смертным грехом использованием контрацептивов – будьте-нате, церковную карту мира перекроят со страшной силой. Тем более что именно секты невероятно активны, и на всяких форумах вроде «Очередной этап интеллигенции» (нечто подобное состоялось в Донецке в канун моего визита) они обязательно прописываются на трибуне. Пиар!

К слову, о форуме. Всегда считал, что громогласно обзывать себя интеллигентом – верный признак дурака и хама. Точно так же – если зовешь себя на полном серьезе умным и хорошим человеком. Как только кто-то при вас назвал себя умным – всё, диагноз на лбу пропечатался! Интеллигентность – это типичная сторонняя характеристика, которой вправе награждать другие люди, но ни в коем случае не ты сам!

Однако история не о том. Выступал там рьяный оратор то ли из Киева, то ли с более далекого Запада. Он смачно рассказывал о том, что во Франции государственного чиновника, который произнесет иностранное слово, тут же штрафуют на несколько тысяч евро. В этот момент делегат сделал прочувствованную паузу, явно рассчитанную на аплодисменты… Захлопал ровно один персонаж. Прозвучало очень комично. Донецк.

Намеренно отстраняюсь от языковой проблемы. Она у нас как коррупция в футболе – предпочитают не замечать. «А вот мои знакомые считают, что нет никакой проблемы!» Угу. Я могу вам привести тучу знакомых, которые и не такое расскажут. И о честных судьях, и о бескорыстных президентах, борющихся исключительно честными методами на футбольном поле, и о футболистах-джентльменах.

А что, оратор, следовало бы тебе продолжить тему и рассказать, сколько веков назад Франция избавилась от своего национального многообразия, уничтожив гасконцев, пикардийцев, окситанцев, аквитанцев, нормандцев, бретонцев, наваррцев и др., а также насколько стремится Украина последовать «мононациональному» примеру «трехцветных»! И еще поведать – что было бы с тем, кто посмел бы оштрафовать современного французского чиновника за словечко на арабском… Ох, похохотал бы весь Париж! Кровавыми и горючими слезами похохотал бы.

Однако продолжим градостроительные изыскания. Как раз пошла «Китайская стена» отвратительных девятиэтажек, да простится мне этот снобизм из окна экипажа. Архитектура, конечно, убита на всю голову – город очень молодой сугубо промышленный, а потому ему Евро во стократ нужнее, чем Киеву и, возможно, Львову с Одессой. Стадион – это да, это предмет неиссякаемой гордости, тем более он растет не по дням, а по часам и выглядит уже вполне готовым. Но он сам по себе еще ничего не решает! Достучаться бы до народу – сначала до чиновного, а там и до всего остального, что:

1) недостаточно замазать фасады – этот не изменит ничего; нужно менять содержание!

2)      построить саму арену еще не значит построить стадион – ибо нужно решить вопрос с прилегающей инфраструктурой; например, такой убойный вопрос – а что будет с вашим 50-тысячником, если 10 тысяч болел захотят приехать на своих машинах? А если хотя бы десятка явится на вокзал на поездах? К счастью, Донецк пока еще не обуяла харьковская манечка – в Первой столице на Привокзальной площади просто прикрыли всякое автодвижение и сидят довольные, как слоны;

3)      не худо бы просветить, как поживают аэропорт, вокзал, метро (ага, строится, несмотря на всё изобилие шахт под городом – точнее, стоит, но поддержание этой стойки обходится в та-акие деньги); а также известное кишкообразное предубеждение о промышленных городах типа Донецка (остальные легко себя признают) – это когда есть центр, где чуть ли не Европа средней руки выстроена с казино, кабаками и променадами, но коль отойдешь пару-тройку кварталов вбок, там конь не валялся! Чтобы не пришлось уже в следующем году, когда Донецк примет юношеский чемпионат Европы, прибегать к известному авральному способу – Ринат Леонидыч, ты же не допустишь, чтобы Донецк ударил лицом в грязь? Вот и не допусти!

Утешают. Обнадеживают. Говорят, что предусмотрели и волноваться не надо…

Уговорили. Пока не буду. Пока киевские проблемы бельмом на обоих глазах, и этого с головой хватает.

Донецкие «евреи»

Можно по-разному относиться к Виктору Януковичу, но именно он (или возня вокруг него, важен результат) сплотил регион. Вы простите, это точка зрения чужака, однако… Это как говорят, что русская нация сформировалась только после Куликовской битвы – под влиянием общего и сильного врага. Я довольно критически отношусь к этой теории, как и к прочей гумилевщине, но что такая есть – несомненно. Кстати, по этой логике вражда с русскими на редкость целебно действует на украинцев.

Именно после осени 2004-го люди стали обращать внимание на номера крутых тачек – донецкие или нет, на выкупающих прибрежную полосу в Крыму (блин, сколько донецких! Понаїхали, понакупували…), появление офиса СКМ на Десятинной в Киеве и т.д., и т.п.! «И шо это за наглость такая – именовать себя «дончане», когда они «донетчане» по правилам языка?» Вечная претензия к «Футболу» — почему вы неправильно титулуете жителей Донецкой области? Ответ очень прост: у меня есть Мармазов, которому гораздо лучше видно, как себя называть. Вот и всё. Можете дальше очень недобро коситься… Тут уж дело посерьезнее, чем обычная зависть, тут что-то воистину национальное. И более содержательное, более целенаправленное по сравнению со стандартной злостью по отношению к жителям столиц – «мааасквичам» и «кыянам».

Марксистское определение национальности вы легко найдете в Интернете и проверите на соответствие. Нормально вписывается. Равно как и в прочие определения. Разумеется, прилегающие территории причисляются к Донецку. Регион – он в Африке регион!

Когда начинаешь говорить о группе людей, возбуждающих всеобщие нехорошие чувства, кто в голову лезет? Правильно. Короче, нынешние донецкие – это как евреи в средневековой Европе, но такие, что любую инквизицию или королевскую власть раком поставят 🙂

Нужно ли констатировать очевидное: «пассажиропотоки» между Донецком и Киевом интенсивнее, чем на любом другом направлении (за исключением крымского летом и карпатского в зимние каникулы, быть может)?! Народ шуршит со страшной силой – от руководителей всех рангов до рядовых исполнителей заказов! И наверняка донецкий донецкого признаёт.

Теперь, простите, пауза. Мы с вполне донецким Русланом Мармазовым отмечаем Великий пост. И если вы скажете, что это нехорошо…

Ответы на вопрос «Особый ли город Донецк», конечно, разнятся между собой — шкала эмоций и мыслей достаточно велика. Тем более интересно было знакомится с этими мыслями и эмоциями, что в списке немало дончан уехавших в Киев, Москву, Францию, Монголию. Не все мои респонденты донецкие жители по рождению, но у всех у них сердце болит за родной край, что видно даже в тех высказываниях, которые не совсем позитивно, а то и вовсе негативно оценивают роль столицы шахтерского края.

И еще одно замечание, прежде, чем перейти к публикации ответов на наш  простой и непростой одновременно вопрос.  Чтобы несколько  сгладить невольный пафос и вопроса и ответов, я позволил себе шутливо представить каждого из участников этого импровизированного опроса. А также — использовать их фотографии выставленные ими же самими на своих страничках в «Одноклассниках». Очень надеюсь, что никто не будет в претензии на это самовольство, так же, как и на то, что  я  слегка чисто по-журналистки  «подрехтовал» отдельные слова и фразы. Большинство отвечавших сами или журналисты или близки в нашему корпоративному мирку — они поймут. Итак, после столь длительного вступления, приступим к чтению.

Донецк, конечно,  место особенное. Потому что родина. Особенное еще потому, что это город людей, приехавших на заработки, пахарей. Мне кажется, это у нас там в воздухе — сила людей, умение доводить дело до конца, в других местах люди немного другие.

Однозначно особое место Донецк. Представь, Олег — я пишу «нет». Тогда возникает вопрос какого хрена я здесь живу? Вот как раз на этот вопрос я ответа не знаю. А так могу сказать — здесь живет моя мать, мои дети, мои друзья. Другого такого нет.

Мы только родились в Донбассе. И всего только любим свою родину. Что вполне естественно, для любого человека. А вопрос твой не случаен. Он вызван теми сложными ментальными и политическими процессами, которые протекают на донецкой земле. И многие именуют их процессом политической идентификации жителей Донецкого региона. По большому счету местный патриотизм противоположен патриотизму большому, настоящему. Патриотизму с большой буквы. Но «из песни слов не выкинешь». Вопрос ты поставил конкретный. И ответить на него возможно только единственным образом. А именно: «Да, для меня Донбасс — лучшее место на Земле; да, донецкие девушки — самые красивые в мире; да, все самое лучшее на свете можно выразить одним словом — Донбасс». И объяснение здесь самое естественное. Донбасс — родина. Нормальные люди ни родину, ни родителей не выбирают. Их просто любят. Что же касается политологического или психологического анализа данного феномена — уволь от него, если можно! —  вряд ли мое личное мнение полностью совпадет с общественными настроениями, распространенными в Донбассе. Донбасс я люблю. Просто люблю. Ни за что. И буду любить, что бы не случилось. Что, разумеется, вовсе не означает, что я, как и многие другие донбассовцы, готовы безусловно принять все те гадости, которые сегодня у нас происходят. Так что с гадостями будем бороться и в «особенном месте». Именно потому, что оно особенное. Последний рубеж. Малая родина. И здесь му не отступим ни на шаг…

 

Елена САМОЙЛЕНКО, деловой журналист,

математик по образованию и это многое объясняет

Донецк — место особое, потому как: 1. Только о нем говорят, что он столица (ну нет же такого Полтава — столица центральной Украины, правильно?). 2. Только он, несмотря на все исторические предпосылки стать местом скопища отходов (как человеческих, та и промышленных), стал местом доходов, причем огромных . И, наконец, 3-е: по причине ли экологии или еще какой, но именно в Донецке (Донбассе)  родятся и выходят в свет самые дерзкие, предприимчивые и по-настоящему талантливые люди

 

Анатолий ЖАРОВ, самый яркий представитель

макеевской диаспоры в донецкой журналистике

Ну и вопросики задаешь…. Для меня Донбасс — особое место. Это моя Родина, а значит событиями, проходящими здесь, я буду интересоваться всю свою жизнь — независимо от моего места проживания в дальнейшем. Плохое или хорошее (в политическом, экономическом, экологическом и прочих отношениях) это место — соврешенно неважно.

 

Артем МАСЛАКОВ, редактор, сибарит,

философ, большой знаток людей и собак

Для меня Донбасс — регион обладающий уникальным экономическим и социальным потенциалом (самые красивые женщины и самые работоспособные мужчины, если грубо)… Развитие которого поощрялось в СССР и тормозится в период самостоятельности Украины. Уникальность? При правильном подходе регион мог стать одним из самым динамично развивающихся в мире во многих направлениях, от экономики, до культуры и науки (каким по сути и был). Сейчас не удивлюсь если станет уникальной зоной экологической катастрофы.

Игорь ФАРМАЗЯН,  журналист, которому дано

видеть  большое в малом и малое в большом

Нет. Донецк (Донбасс) не особое место. Если это и было особое место, то в том смысле, что и тысячи и миллионы других «особых мест» и «малых родин», обожаемых аборигенами. Но с получением Украиной независимости Донецк (Донбасс) таки получил статус особого места. Этот статус навязали нам, прежде всего, Киев и Галичина, а потом уже приняла остальная Украина. О нас стали рассказывать мифы, в которые сами создатели потом охотно верили. В этой мифологии Донбасс был краем «непуганых миллиардеров», и землей «депрессивных шахтеров», и гнездом «отечественного сепаратизма», и, разумеется, «бандитским притоном». Под все эти мифы обычно пытались подвести и историко-географическую базу: и Гуляй-поле рядом, и ДКР же имела место быть, и даже Горбачев, приехав в Донецк, сказал, что от него только и ждешь чего-нибудь,  вплоть до отделения — такой, мол, богатый край. В конце концов, и сами дончане поверили в свой особый статус. И теперь у нас этого не отнять!  

Александр НАУМОВ, человек, которому телевидение

все заменило. Кроме друзей и пива

Донбасс — вольница исторически и территория  для «сталкера» в современности:  Здесь можно найти что-то ценное, а можно за это потерять жизнь. Остальных же, кто просто живет и не ищет «клад» , убивает испорченная техногенная экология. Территориально Донбасс на правах частичной автономии должен быть частью Российской Федерации. Например, у Ореста Субтельного в его «Истории Украины» первое упоминание о Донбассе появляется только на 331 странице. До этого  для него Донбасс не был ни частью истории  Украины, ни даже её территорией. Я бы посоветовал нью-нацистско-украинским «историкам» задуматься над этим в их попытках создать общую национальную идею… Здесь никогда не будет революции, потому что люди привыкли думать категориями денег и семьи, а не этнической общины.  Поэтому , да,  я считаю Донбасс особым местом, которое хочется покинуть, но потом вспоминать с легкой грустью.

Евгений ЯСЕНОВ, человек, который знает о Донецке

так много, что  рассказывает  всем окружающим

Любое место на земле — особое. Особенность Донецка — в том, что здесь, в результате смешения рас и энергий, образовалась новая историческая общность, представителей которой называют, в зависимости от воспитания, донецкими бандитами или донецкими патриотами

Алексей ИВАНОВ,  наш донецкий 

«кряжистый» историк и горячий патриот

Что такое Донбасс? Донбасс это я, Донбасс это ты, Донбасс это лучшие люди страны. А если серьезно,  Донбасс это старик, который крепится из последних сил, но не просит у родных и близких,  ни любви, ни сострадания. Он прожил жизнь, чтобы нам было хорошо.  Донбасс это дед,  которому безусловно, нужно наше сострадание, но еще больше  ему необходимо уважение. Чтобы мы не стеснялись его, чтобы нам хватало смелости  называться его внуками. И возможно тогда возрастное понятие старик, превратится в дружеское обращение, к похорошевшему и окрепшему региону — Как дела, «старик» Донбасс!

 

Сергей ГОЛОХА, талантливый журналист

и истовый православный искатель

Донбасс — родина богов и бонз. Почему — не знаю. Воозможно, из-за особых горно-геологических условий.

 

Наталья РУСЛАНОВА, гуру кадрового вопроса,

проездом из Ялты, да так и осталась

Место уникальное. Хотя бы потому, что Донецк должен быть по определению мрачным образчиком урбанизма и краем угрюмых пьяных шахтеров. Присутствует и это. Но! Это место генерирует прекрасных, талантливых и крайне своеобразных (в хорошем смысле этого слова) людей. Весёлых, безбашенных и настоящих бойцов. Лучше всего по этому поводу шутили на Мега-радио. Как выделить дончанина из толпы ? Подождите, он сам выделится. Именно потому, я в свое время поменяла солнечную Ялту на Донецк и ялтинцев на дончан. И не секунды об этом не пожалела.

Безусловно это особое место! Это Родина! Живя в Киеве я с гордостью говорю — я ДОНЕЦКИЙ! Мои коллеги, которые родом из Житомира, Винницы и т.д. не говорят с такой гордостью — я житомирский, я винницкий и т.д. А я говорю, хоть и родился я в Грузии (батя — офицер, там служил), детство прошло в Германии, на Дальнем Востоке (по той же причине), но все равно я — ДОНЕЦКИЙ. И я уверен, что я не один такой. Если ты с гордостью идентифицируешь себя с определенной местностью, значит в ней что-то есть! Есть свыше!!!

Владимир КОРНИЛОВ, политолог,

идеолог, историк… Кто ж его не знает?

Для любого человека Родина — это особое место на Земле. Соответственно, для меня Донбасс — особое место.

Елена БОНДАРЕНКО,  журналист, из донецких

(а точнее, из макеевских), нынче обретается в Верховной раде,

но обещает вернуться

Оно, это место, особенное для тех, кто здесь родился, вырос и живет. Во-первых, потому, что это РОДИНА. Во-вторых, потому что здесь люди — душа нараспашку и без двойного дна. В-третьих, потому что сам регион обладает уникальной историей, очень разнообразными географическими преимуществами (тут вам и горы, и море, и леса, и степи) и особенными традициями кадровой работы, управления сложным и небезопасным народно-хозяйственным комплексом.
Я Донбасс называю Новым светом или украинской Америкой, так как осваивали его и заселяли люди инициативные, рисковые и работящие, которые могут постоять за себя и способны созидать, строить и изобретать. Они умеют дружить, так как компаньонство и дружба позволяли выжить и развить дело в суровых условиях. Эти черты и легли в такое определение как «донецкий характер». Практика развития украинского бизнеса показала, что донецкие — непревзойденные менеджеры высшего звена и  среднего звена. Потому сейчас в столице мода на донецких управляющих в банках, торговых организациях.
Как правило у таких людей полно завистников. Чего не минули и донецкие люди. Их умения и качества — это предмет не только их гордости, но и причина зависти тех, кто ими не обладает, а потому и не может конкурировать. Главное достояние Донбасса — это люди.  

Руслан ДАРКИН, когда-то про него донецкие девочки пели: «А я люблю

военных, высоких, здоровенных». Все эти качества и нынче при нем, только форму, увы не носит…

Конечно же, Донецк и Донбасс особое место занимает в нашей и моей жизни… Во-первых это моя родина и место где я родился вырос и живу, а во-вторых наш уголь да и металургия  и для «совка» много давала, и сейчас для Кыева дает. Себе нифига почти не оставляем. А сколько людей извественных выпустили в жисть известнных на весь мир!!!

Донбасс в любом раскладе самое особенное место на Земле. Как минимум, потому что здесь родилась такая замечательная девочка. Это регион с особым горделивым нравом, который по правде не зависит от того, есть за окном выборы или нет. Здесь все по-особому. Вот смотрите, к примеру, у всех — РЕнаты, а у нас — РИнат. В Карпатах горы, а нас этим обделили. Но чем донбасские терриконы не горы? Вообще поражает, как свои недостатки мы умеем превращать в достоинства.

 

Роман ЛАЗОРЕНКО, историк, подавшийся в журналистику.

Как говорится, — «Он раньше был художник по металлу, а теперь руководит».

Конечно, особое место, как минимум потому, что я здесь родился.  Если серьезно, то на него нужно отвечать одной стороны философски, и тогда каждое место на земле имеющее свои оригинальные характеристики (а Донбасс их имеет),  особое. С другой стороны, если сравнивать наши степи и шахты с Киевом, Карпатами, Тибетом или Парижем, или даже какой-нибудь Одессой, то естествено, что они особей. Впрочем, если считать Донецк (как квинтессенцию Донбасса)  Флоренцией перед началом правления Медичи (Ахметова) и то, что с городом стало (будет) после его окончания, то возможно даже жители Парижа будут от Донецка
в восторге.

Анна ХРИПУНКОВА, «День»

в Донбассе начинается с нее

Донбасс — это единственное место на земле, где мне безусловно комфортно. Именно здесь я чувствую себя лучше всего, потому что, чтобы там ни говорили, именно здесь самые добрые и самые честные люди, именно здесь ценят за труд и поступки, а не за слова, и именно здесь мой дом. Для меня нет Донбасса, как территории или края — это мой дом, и поэтому у меня все здесь соседи, и все улицы исхожены вдоль и поперек, и я знаю, что здесь никогда не будет никакого подвоха, никакой подлости и никакой лжи. Может я не права, но тем, кто не верит, советую пожить немного в Киеве, а потом вернуться назад. Только тогда можно понять ощущение, когда тебя в самолете попутчики спрашивают: «Куда летите?» — подразумевая — на работу или там, на выходные к родителям… а ты отвечаешь, не задумываясь: «Домой». Может это и сентиментально, но так оно и есть, истинно говорю.

 

Андрей БУДЯК,  продюсер, журналист, писатель.

«Постфактум»: разбирается в «Мышках»

Донецк- это особый локус, город с мозолями, город-труженик.. Я люблю его за его простоту (параллельно-перпендикулярную) и широту….

Александр ЧАЛЕНКО,  Он уехал из Донецка давно,

трудится в Киеве. Но это «Сегодня», а  на родину тянет всегда

Донецк — это сегодня столица «альтернативной Украины», «другой Украины», «русской Украины». Вот в этом и заключается особое место на земле нашей родной Юзовки. К сожалению, политическая и экономическая элита края, представленная в руководстве Партии Регионов этого не понимает. Поэтому она не на уровне миссии, которая возложена на Донецк судьбой и историей. И еще. В Донецке нужно все менять — прежде всего архитектурный облик. Нужно построить метро, новый вокзал, аэропорт. Нужно создавать новые высшие учебные заведения. Нужно спонсировать местную культуру — писателей, художников, философов, архитекторов, музыкантов и так далее. Надо создавать свою мифологию, написать историю Донбасса. Кто этим будет заниматься — не знаю, потому что элита не на уровне. В общем — За Родину! За Сталино!

Сергей КУЗИН, он из Красногоровки, а это много значит 

даже в Киеве, где он  разъезжает на своем  «Пежо206»

На украинской земле. да и на снг-овской — Донецк особое место точно занимает, ибо донецкий характер уроженцев сих мест часто давал о себе знать в разные моменты истории… Стало быть, воздух в Донбассе такой — знаете ли, специфический. Потому как на этом воздухе взращиваются люди, имена которых нынче всем известны… Не буду показывать пальцем.

Олег ЛЯХОВ, человек, которого знают все и он знает всех.

Это такая же правда, что он уехал из Донецка, где прожил всю жизнь

Никогда не был настоящим патриотом Донбасса.Всегда ненавидел шушеру из  числа полупьяной шахтерни, хотя, кажется, сочувствовал их нелепой жизни, ненавижу зажравшихся «новых», молодых и старых, навсегда вытеснивших многих моих друзей из по праву принадлежавших им мест под солнцем… Знаю же, как «ковался» Донбасс, кто были эти  люди, приезжие, наглые, отпетые ( как потом получились красивые девки?), не чета «киевским» мямлям, знаю , что в морду можно получить везде, но у нас чаще и круче. Однако уезжая, бывало надолго, был почему-то горд оттого,что Донбасс знают, по крайней мере,на просторах СССР(СНГ), край угля и металла , Дикое поле с сумасшедшей энергетикой, что нас никто не ставил на колени (нужно это кому-нибудь?) и что от нас не дождешься порожняка ( зато можем такого навалить!). В Донбассе я свой, местный. Мой архетип  на 3\4 здешний , для меня он «особый район». С ребятами из Красного Лимана и Славянска я пировал на Северском Донце и на дивных озерах, с артемовскими обливался шампанским, пил милекинскую «барбосянку»на Азовье, жрал водку среди антрацитов Тореза и Снежного, закусывал старобешевскими и волновахскими чебуреками… И все это , извините , не выезжая за пределы области!!! А когода приобрел в Киеве квартиру по улице Макеевской, то что- то новое понял про свой патриотизм.

 

Анна ЧЕЛПАНОВА, жила себе девочка на Южных склонах в Донецке,

а потом взяла да и сбежала в Гренобль. Там ей не понравилось, равно, как и в Париже.

Свой выбор она остановила на Страсбурге и Совете Европы

Если очень честно — то меня, космополитки без царя в голове, Донбасс ничем особым не радует. Ужасная экология, суровые лица, нищие старушки, золотые памятники, отсутствие культурного слоя, а приятные образованные люди- исключение. Трубы и терриконы на всех горизонтах, пошлые дорогие иномарки, короткие уголовные стрижки у мужчин. Канализационные люки сняты и сданы на преплавку, дыры зияют на тротуарах, позор. Я вот люблю Патагонию, там люди нежные и веселые, несмотря на примерно такой же силы экономический кризиз. И там можно воду пить из горных рек. А в Донбассе — я побоюсь. Правда,  у вас степи красивые, очень надеюсь посмотреть, пока не скупил  и не изгадил  какой-нибудь местный царек. Посмотрю — и к себе в деревню, где на работу можно ездить на велосипеде, по велодорожкам, через красивый парк с аистами.  Бежать из Донбасса надо.

Алексей КУЗНЕЦОВ, если б вы знали сколько кровей

в нем намешано, то заявили бы сразу — типичный донбассовец!

Обязательно особое место, конечно… И вопрос не в географии, истории или чем-нибудь ещё — тут всё достаточно серо и уныло (хотя  есть ньюанс в людях, такой искусственный и интернациональный сплав некогда трудяг довольно редкое явление…). Главное — это что МЫ ТУТ ЖИВЁМ, тут наши воспоминания о нашей Любви, молодости… наши друзья. Ведь любая особенность, особое место — всё это исключительно сфера субъективного… Кому пустыня люба, а кому и в Париже душно…

Леонид ЦОДИКОВ, некогда этот любитель созидать, создал ИД «Иван»

и «Салон Дона и Баса». Говорит, что сейчас опять что-то создал. Ждем-с…

Донецк однозначно особое место. Я не знаю почему в дончанах так развит патриотизм, сравнимый разве с отношением каталонцев к Барселоне. Я никогда специально ничего не делал в отношении воспитания такого духа у моей дочери. Но ее «Донецк — форева», как мне иногда кажется, переходит границы разумного. Мои родители никогда впрямую не долдонили мне, что Донецк самый самый, но тогда почему для меня это так? Не знаю почему, но в самой энергетике места есть нечто, что сразу «прививает» рожденных там людей каким-то правильным, на самом деле, стержнем причем на всю жизнь.

Игорь  КОБЫВНИКОВ,  передает привет из Улан-Батора

всем дончанам и  жалуется, что  терриконов не хватает

Думаю, что ДА, особенное место. Донбасс для Украины это, как Сибирь для России. Чувствуется в людях, какая-то сила духа. Наверно, поэтому и считаю Донбасс особенным.

 

Естественно ДЛЯ МЕНЯ ЛИЧНО Донецк — особое место на земле. Потому что за 45 лет жизни я пропитался Донецком  с ног до головы.  Потому что я говорю по-донецки, думаю по-донецки, слушаю по-донецки, смотрю по-донецки на окружающий мир. Потому что от меня разит Донецком за версту. Потому что даже где-нибудь в Екатеринбурге мне говорят вслед: «О, смотри, донецкий пошел!»  Потому что у меня под окном растет абрикос. Он был совсем маленький, когда я был маленьким, а теперь он выше четвертого этажа, на котором я живу.

 

Дмитрий ЗАБОРИН, занесли буйны ветры нашего Диму в Киев,

взалкал Дима большой журналистики, и большой политики.
Но мечтает он  найти «эхо прошедшей войны»

 

Донецк — это город, Донбасс — это древнее русло Северского Донца, леса вокруг которого превратились в угольный пласт. Тема интересная, но токо я так выматываюсь за день, что развить ее красиво нет сил. Особое место, да. Красивое и интересное здесь перемешано в равных пропорциях с ужасным, грязным и злым. 

 

Алексей «Леший» Марейченко, и этим все сказано

Чего тут думать, есть же серьезная теория о так называемом котле народов….  То есть Донбасс эдакая кузница и смешение народностей, что дало большой процент появления гениев и просто великих людей.

 

Наталья ПРОНЬКИНА, умница, красавица,

наконец, просто наш добрый товарищ

Не так много других городов видела, чтоб судить об исключительности Донецка. Но даже при этом невозможно не отметить его парадоксального магнетизма: совершенно очевидно, что здесь угрюмая архитектура и частенько такие же лица у горожан, что никая это не культурная столица и прочее, прочее прочее, но странным образом не возникает никакого желания менять этот мрачноватый и немного сердитый город на какой-нибудь солнечный курорт или по-настоящему европейский мегаполис. И самое странное, что не мне одной «не хочется», мне известны и другие люди, которые ни на что и ни за что не променяют Донецк, и при этом смотрят на него отнюдь не сквозь розовые очки.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Пока я собирал мнения дончан о Донецке (Донбассе), а также в пучок мысли, выяснилось, что отдельные товарищи из числа респондентов за это время ухитрились идею воплотить в дело, то бишь, написать зарисовку на заданную тему. Вот и имей дело после этого с коллегами-журналистами. Но нет худа без добра — мне нет нужды теперь писать обобщающий материал. Это за меня сделал Игорь Фармазян — блестяще и с думой о родном нашем городе Донбассе. Читайте здесь

На первый взгляд здесь обнаруживается явная натяжка – какая же может существовать взаимосвязь между появлением в жаркой донецкой степи зародыша будущего города (которому со временем суждено стать крупным индустриальным центром и столицей целой области) и гомосексуальным парадоксом половой жизни общества? Для того, чтобы найти такую связь нет нужды копаться в архивах и расспрашивать старожилов (тем более. Что расспрашивать-то давно уже некого), достаточно видеть очевидное.

На строительство завода и угольных копей в Донбасс со всей Российской империи стекалось великое множество особей мужского пола. Эти крестьяне, которых сюда приводила судьба-злодейка, в большинстве своем были мужчины среднего возраста, давно женатые и нуждавшиеся в постоянной половой жизни. Между тем, женский контингент в здешних краях был крайне скуден, молодых селянок ( а хоть бы и не очень молодых) из окрестных украинских и греческих деревень и хуторов явно не хватало на всех. Позже положение выправилось, но об этом мы скажем в свою очередь. Как вы думаете удовлетворяли свои естественные надобности все эти вышеупомянутые молодые самцы. Ведь только откровенные ханжи могут рассматривать огромную и активную массу молодых мужиков лишь в качестве инструмента для извлечения прибыли и сверх прибыли Юзом, Боссе, Поляковым, Ауэрбахом и прочими промышленниками в здешних краях. Ах, как удобно было в коммунистические времена – все та же масса «обезбабенных» пролетариев рассматривалась, понятно, как строительный материал для грядущей революции и дела строительства социально справедливого общества.

Между тем, даже немногие уцелевшие материалы полиции и жандармского корпуса, а также отчеты земских и заводских врачей пестрят упоминаниями о случаях использования молодых безусых юнцов старшими товарищами в качестве «женщин». Этому обыкновению, о котором, к слову сказать, в те времена не стеснялись говорить с амвона священники немногочисленных местных церквей, обличавшим страшных грех содомии, способствовал и приток немалого числа беглых каторжников и прочего уголовного люда, у которого на копях да на заводах паспорт спрашивали далеко не всегда. Более того, во многих шахтах вполне легально трудились целые артели заключенных, которых по контракту с начальниками окрестных тюрем и острогов нанимали предприимчивые дельцы. Упоминания об этом можно встретить в некоторых отчетах надзорных инженеров горного ведомства империи. Контакты с ними естественным образом приводили перениманию всех тех мерзких  бытовых обычаев, которыми во все времена была так богата русская тюряга.

Тюремное правило тех лет, в отличие от более позднего, принявшего негласно современный смысл гомосексуальности, больше происходило все-таки от присущей в былые времена общинно-родовому строю русской деревни «содомитской строгости». Все решалось почти по древнегреческому образцу, когда между гомо-  и гетеросексуальностью различия не делалось. Разница была только между активностью и пассивность – «Active or passive? – Active! – Sorry!”.   

Обычаем, хотя  и умирающим, атавистическим,  оставалось в русской деревне известное право на так называемое снохачество, буйно расцветавшее как раз в тех деревнях, из которых молодые мужики уходили на далекие заработки. Случались ( крайне редко, но не настолько, чтобы отмахнуться от них) в деревенских семьях и инцесты. Классическое упоминание об одном таком случае встречаем в «Тихом Доне» Шолохова.  А примешавшиеся к славянскому населению шахт и заводов чуть позже южане, принесли с собой, кроме всего вышеописанного и дозволенность на скотоложество.

Так что с половой дисциплиной, в отличие от трудовой, у вчерашних крестьян, ставших рабочими вдалеке от своих законных жен, наблюдалась явная напряженка. И винить в этом некого – таков жестокий порядок становления капиталистического производства, капиталистических отношений. Позиции православной церкви в этом Богом забытом крае были в те времена (как впрочем, и позже) крайне слабыми, поэтому борцов за нравственность было в растущей Юзовке, равно, как и во всех остальных бесчисленных шахтных и заводских поселках, гораздо меньше тех, кто на это закрывал глаза. И прежде всего не замечали ничего хозяева-иностранцы, инженерно-технический состав приехавший из Южного Уэльса и прочих индустриальных мест Великобритании. Оно и понятно. Их интересовала работа, конечный результат. Остальное, же, не то, чтобы осознанно было все равно (отдельные письма этих детей королевы Виктории, работавших в разные годы и на заводе Юза, и в других хозяйственных обществах, свидетельствуют как раз о живой интересе к местному населению, его обычаям и нравам), но по старой английской традиции – это все было «privacy”, личная жизнь индивидуумов, все аспекты которой не подлежат стороннему вмешательству.

Грязь, тяжелейшие условия труда, антисанитария и скотская казарменная жизнь рабочих мало волновали британцев еще и по иной причине – у них на родине металлурги и шахтеры вели точно такой же образ жизни. Пьянство и пороки были настолько обыденным явлением, что на это к середине 19 столетия устали обращать  внимание даже англиканские пастыри. Питер Акройд в своей замечательной книге о Лондоне так живописует нравы «просвещенной» британской столицы: «Но подлинная природа Лондона – это не кустики, и не парковые лужайки, а природа населяющих его людей. Ночью под сенью деревьев, как писал граф Рочестерский, «происходят изнасилования, инцесты и акты мужеложества»». Джону Юзу сотоварищи, трудившимся ранее на лондонском Мильвольском заводе, конечно, хорошо были знакомы эти картины быта низов. Они не обращали на них внимания в Отечестве своем, так стоило ли переживать по поводу того же в этих диких русских степях?

Впрочем, к сравнительным картинам лондонских и юзовских трущоб мы обратимся в другом месте. Сейчас же, чтобы не отвлекаться от темы, скажем только, что педерастия в казармах, каютах и балаганах (самые известные названия жилищ местного рабочего люда) сошла на нет достаточно быстро с некоторым улучшением быта. Связано это было с появлением семейных отношений в рабочей среде. Кто-то привозил жен из деревень, кто-то (правда, очень редко) женился на местных хохлушках или (еще реже) гречанках, чаще же всего шахтеры и металлисты обзаводились временными женами – как сказали бы сегодня, жили с ними «гражданским браком». Так появилось в обиходе выражение «Невенчанная губерния».

«Невенчанная губерния» была уникальным явлением в новейшей русской истории. Существовала она исключительно в Донбассе, во всяком случае, в таких масштабах, чтобы можно было говорить об этом именно, как о явлении.

Продолжение следует…

Гений этого места так распорядился его судьбой, что практически никто из тех джентльменов, которые обращали на него внимание, не могли сделать правильных выводов из этнической, социальной, экономической и культурной парадигмы будущей столицы шахтерского края. Как-то само собой всегда разумелось, что пролетарский характер Юзовки не располагает к неорганизованной деятельности. Еще бы, ведь первый президент Криворожско-Донецкой республики Сергеев и по сей день втолковывает  посетившим его монумент на Святых горах: «Зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо!(Артем)». Какая уж тут анархия!

Идеологическая сущность юзовского гегемона всем, кто обращался к его портрету, рисовалась абсолютно однозначной — монолит, рожденный побеждать в классовых боях на стороне РКП(б). Он и побеждал конечно в этих самых классовых боях, но порой не на той стороне. Сегодня мы знаем, что шахтерские полки воевали не только в «железных» донецких дивизиях, но и во вполне «белых» дроздовских соединениях. В великом множестве горняки, металлурги, химики, железнодорожники были рассеяны по различным бандам и бандочкам. Не побрезговали и махновской повстанческой армией. Или вам пример профессионального рабочего Задова недостаточно убедителен?

Тут мы подходим к тому, что партизанский характер действий повстанцев гражданина Михненко рождал у них и партизанский же менталитет. Быт банды хорошо изучен в специальных исследованиях (заказанных, кстати, еще ОГПУ в 20-е годы). Он был весьма непритязателен и, естественно, что все было на виду. В том числе и казна. Так называемая казна. Источник тех самых несметных богатств, ушедших в неуловимые клады. И документальные свидетельства (бывших махновцев и красных соратников к ним присылаемых), и художественные произведения едины в том, что казна Махно представляла собой некий сундук (сундуки), возимый на тачанке. По-другому и быть не могло — не в банк же за деньгами при каждой надобности ходить! Тем более, что «идейный анархист» Махно не признавал ассигнаций, а если шутки ради выпускал свои собственные, то выглядели они так. Лист из обычной школьной тетрадки, на котором деревянным клише отпечатывалась картинка — хата под стрихой, танцующая дивчина, а из-за тына за ней подглядывает казачок. Цифра, обозначающая номинал и надпись — «Гэй, кумэ, нэ журись, в Махна гроши завэлысь».

Пожалуй первым, кто описал махновскую казну, был Алексей Толстой. Сделал он это в 1924 году в романе «Ибикус, или похождения Невзорова». «Красный граф» водил дружбу с чекистами, обеспечившими его возвращение в Советскую Россию из эмиграции двумя годами раньше, поэтому есть все основания предполагать хорошее знание предмета Алексеем Николаевичем. Вспомним, как герой романа Невзоров попал к атаману Ангелу (под этим именем выведен Махно):

«Семен  Иванович  сделался  бухгалтером  при разбойничьей казне. В тот же день его посадили на тачанку, рядом с  двумя дюжими казаками и кованым сундуком, набитым деньгами и золотом, и опять  — атаман в кресле на ковре впереди, за ним  пятьдесят  троек  —  залились  в степь».

Вот из этого кованного сундука и платилось за все — оружие, продовольствие, информацию. Оттуда брались деньги на оплату войска. Странно было бы думать, что банду можно держать исключительно «на проценте» — сколько награбишь, мол, все твое. Нет, деньги выдавались время от времени из казны. И господа разбойнички  умели их сплавить в один момент. Толстой и об этом написал:

…атаманцы,  рослые,широкие, прочерневшие от непогоды и  спирта,  —  в  тех  самых  шинелях  и картузах, в которых еще так недавно угрюмо  шагали  по  Невскому  под  вой флейт, — шли на фронт, на убой, — те  самые,  знакомые,  бородатые,  сидят теперь у телег на войлочных кошмах под осенними звездами. Режутся в карты, в девятку, кидают толстыми  пачками  деньги«.

Надо помнить еще, что банды Махно не были единым телом, они делились на воинские  подразделения — полки, батальоны, роты и батареи. В лучшие времена были у Махно и бронепоезда. Все они держались на общем интересе, на крестьянской идеологии борьбы за волю и землю. Но, конечно же, до дисциплины регулярной армии было далеко. Дезертирство в годы Гражданской войны было обычным делом во всех лагерях — и у белых, и у красных и у зеленых. Во второй половине 1919 года армия Махно серьезно потеряла в численности не только в боях, но и после боев. Многие мужички разбегались по селам, многие юзовские рабочие возвращались к своему кайлу и лопате. С собой из банды несли они все, что «накопили непосильным трудом». Понятно, что вчерашние работники ножа и топора старались понадежней спрятать золотишко от нескромных взглядов соседей и Советской власти. Крестьяне золотые монеты часто закапывали в огородах ( в клуне, оно надежней-то будет), рабочие, люди мастеровитые, любили изобретать тайники прямо в своих землянках и домиках, примостившихся у закопченых заводских стен да в тени обветшалых шахтных копров. Так родились многочисленные «махновские» клады, о которых на Донбассе всегда любили посудачить. Народная память сохранила информацию о том, что тот или иной член местного сообщества в годы «гражданки» долго отсутствовал. Хрен его разберешь, где его носило — то ли у красных Петро воевал, то с Махном Ивана судьбина по степи носила. Ну, если такой Петро или Иван вдруг ни с того ни с сего делал крупную покупку, соседи были уверены — на махновское золотишко зажил человек!

Ветераны донецкой милиции могут припоминают как в шестидесятые годы, когда Донецк стал активно сносить ряды старых халуп, чтобы построить кварталы современного жилья, во множестве стали находится такие клады. То при сносе старого дома кубышка с серебрянными монетами царской чеканки выпадет на свет божий, то пионеры на развалинах старой кроватной фабрики найдут сверток с золотыми кружечками, кои так любил идейный борец за денежные знаки  Остап Бендер. И не менее идейный борец с государственным строем Нестор Иванович  Михненко.

Но вот, что насторожило, удивило тогда наблюдательных участковых и оперов, которым порой приходилось заниматься «дарами земли донецкой».  Во-первых, многие дела по находкам таких кладов, почему-то забирали себе немногословные пареньки с красными книжечками, на которых золотом светилось «КГБ  СССР», а во вторых, тот факт, что большинство находок  из числа крупных  приходились на три  донецких  географических пункта. Для начала это Ларинка с соседней Александровкой, потом поселок бывшей шахты «Ветка», ну, и, наконец, — частный сектор  у Кальмиуса от нынешнего проспекта Дзержинского и южнее. В народе его еще иногда именовали «еврейской(жидовской) колонией. К тому времени кто там только не жил, но предание сохранило факт того, что от Юза и до самой коллективизации здесь обитало большое количество еврейских ремесленников и рабочих. Тех самых, из которых в свое время вышел и приснопамятный Лева Задов…

Правила хранения махновских кладов. Part One

Тут уж последние сомнения испарились. Если уж сам Омар (Умар)… Ну я не знаю. У меня, господа, не было и в мыслях равняться с солнцем восточной поэзии, но у меня и вариантик поскромней. Я то, господи,  задрал ногу на  символы местной власти. Если  конкретней, на гимн г. Донецк, Донецкой обл., Украина (б. СССР, б. УССР). В том варианте, который, видимо, где-то есть, все невнятно и узнаваемости нет, приметы верной. Запоминаетмости нет.
А, ладно, подумал я на днях, и на скорую руку накропал вариант на тему пушкинского «Люблю тебя, Петра творенье!» Правда, пришлось столкнуться с проблемкой — прямого заимствования не получилось, не все слова втискивались в размер. Пришлось их заменить на слова из языка основателя города Юза  (John Hughes), что в конце концов, даже справдливо. Вот, что вышло: